[tirgo]

Авторы: missgreed, Tirgo
Название: пока нету
Фэндом: Блич
Жанр: флаф наверное
Рейтинг: NC 17 в целом
Пейринг: Бьякуя/Сенбонсакура основной
Статус: пишется
Дисклеймер: не наше.
Предупреждения: слэш, мозготрах. НЕБЕЧЕНО!

Условие: полезли под кат, оставили комент.

Голоса советников журчали на заднем плане, Бьякуя слушал даже не в пол, в четверть уха, лениво рассматривая поясной портрет, выставленный перед его помостом. Девица была хороша, даже слишком хороша, учитывая, сколько с ней отходило клану, но это объяснимо – главе клана второсортицу предлагать не будут. Тем более, если этот клан – Кучики.
Тем более, если глава клана еще и один из капитанов Готея. Родители девицы наверняка уже не раз и не два прикинули про себя все возможные выгоды, которые получит ее семья, когда родится ребенок с высокой духовной силой.
Бьякуя усмехнулся про себя. Он даже не сочувствовал, что их планам не суждено было сбыться. Двенадцатый глава Кучики не собирался снова жениться. Ни в этом столетии, ни в следующем.
Вообще.
По правде говоря, советники не единожды походили к нему с предложением породниться с той или другой семьей. Кто-то обещал богатство, кто-то военную поддержку, кто-то – увеличение влияния. Но зачем было Бьякуе их влияние, когда у него своего хватало? Быть капитаном Готея значит иметь не просто духовную силу, а еще и способность ее применять наилучшим образом, и в Совете его слово звучало отнюдь не последним. Редко кто осмеливался спорить с властным, несмотря на молодость, князем. Что касается военной помощи, рассматривать это предложение просто смешно, учитывая, что в подчинении у Бьякуи целый отряд шинигами, элитных воинов. Закаленных в боях с пустыми, призраками, пожирающими души. Еще один плюс капитанской должности.
Деньги – да зачем ему деньги, кого одевать-обувать? Разве что лейтенанта осыпать подарками… При мысли о том, с каким лицом Ренджи станет разворачивать перевязанный розовой ленточкой пакет с новым кимоно, губ Бьякуи коснулась легкая улыбка.
Советники, приняв это за знак одобрения, затрещали еще пуще.
«Ох, добрые духи, да когда же они заткнуться», - подумал Бьякуя, прикладывая немалые усилия, чтобы на сей раз досадливо не поморщиться. До конца аудиенции оставалось еще не больше часа, но Бьякуе уже стало казаться, что он не сможет досидеть до конца. Невыносимо чесалась спина, как будто какой-то мелкий пустой незаметно присосался и злостно жрал и жрал его рейацу аккурат под левой лопаткой. Хотелось проверить, убедиться, что там ничего нет, да и просто почесать, но не мог же Кучики-сама позволить себе на глазах у всех выворачивать локоть и чесаться, как шелудивый пес! Приходилось сидеть и терпеть. «А Ренджи бы не постеснялся», - грустно подумал Бьякуя и привычно подавил вздох.
Иногда он завидовал своему лейтенанту. Выходец из Руконгая, Абараи Ренджи воз и маленькую тележку клановых проблем не имел, и мог после окончания службы спокойно идти и напиваться. Кстати, и просто напиваться. Попробовал бы благородный Кучики-сама позволить себе подобное! От одной мысли, что он может очнуться где-нибудь под забором или не приведи добрые духи в сточной канаве в непотребном виде, Бьякую пробивал холодный пот. Пил он крайне осторожно – не более двух чашек саке за вечер. Ну, три. И не более трех таких вечеров в год.
Действие, тем временем, продолжалось и даже набирало обороты. Отвлечься хотелось так же сильно, как и почесаться, и Бьякуя, прикрывшись завесью ресниц, скользил взглядом по залу, тщетно ища что-нибудь, за что можно было бы зацепиться и пережить следующих полтора часа. Уловив какое-то движение краем глаза, он посмотрел в сторону алькова. Там в былые времена сидела супруга правителя, ни для кого не видимая и способная со стороны оценить ситуацию и потом дать совет своему супругу и господину. В клане Кучики всегда очень уважали жен и ставили их если и не на одну ступеньку, то лишь немногим ниже вельможных князей.
Там не могла, никак не могла сидеть Хи… Никого там не могло быть, но Бьякуя готов был поклясться, что видел промелькнувшую тень. Однако несмотря на то, что он изо всех сил напрягал глаза и исследовал альков своей рейацу, никого обнаружить он не смог. Только охранник снаружи, за неприметной дверцей.
Бьякуя отвел взгляд и сел прямее. Проклятый недосып, уже мерещится всякое. Но что поделать, если Бьякуя не любил спать один; ему непременно надо было кого-то обнимать, засыпая, иначе он три-четыре за ночь просыпался, вскидывался, дико смотрел в темноту расширенными глазами.
Совершенно не высыпался.
От этого существовало только одно лекарство: уработаться так, чтоб на ногах не стоял. Но и дела в последнее время были какие-то… Никакие. Прошло волнение после восстания Айзена – ах, как это было неожиданно! – вылечились раненые, были выбраны новые Заседающие, усилены на тридцать три раза посты… В Хуэко Мундо затаились, притихли, как будто выжидая. Даже пустые, такое ощущение, нападали реже обычного. Сперва это казалось подозрительным, и шинигами почти не смыкали глаз, боясь проспать внезапное нападение. Но сколько может выдержать человек? Постепенно напряжение отпускало Сейретей. Жизнь входила в обычную колею. Повседневные дела требовали внимания, об изгнанниках думали все реже, а они и не торопились напомнить о себе.
Бьякуя слегка изменил позу, незаметно под хаори сжал рукоять занпакто. Эх, в поле бы, да шикай! Да пустых в пыль, на поживу нездешнему ветру… А он должен сидеть здесь, внимать бессмысленным речам, терпеливо ждать, пока ему поднесут на подпись какие-то ненужные бумажки. Еще и брать на себя роль ценителя женской красоты, или вернее сказать – оценителя, теперь, когда верхушка клана в полной мере прочувствовала, что пост капитана сулит не только немалые выгоды, но и действительно опасен. Как будто раньше не догадывались, - злобно фыркнул про себя Бьякуя. Но как бы то ни было, теперь с него буквально требовали жену и наследника. В большей степени наследника, но поскольку путь к законному сыну лежит через женитьбу… «А потом вы ее можете хоть отравить», - читалось в алкающих продолжения династии взорах кучиковской знати. «Да уж, куда делось то былое уважение… Или это у меня такая репутация? - думал Бьякуя, не вслушиваясь в нудный голос первого советника. - Ужас какой… Может, мне его в спальню пригласить, пусть на ночь указы зачитывает вместо колыбельных. Так ведь неправильно поймет, в постель полезет, я не переживу…»
И тут снова. Та же самая тень, и еще еле заметный всплеск рейацу, очень странный. Бьякуя сузил глаза, пристально глядя, и на сей раз рассмотрел фигуру в старинных самурайских доспехах. Не пустой, нет, но и не шинигами, и в то же время – духовная сила! Кто он такой, ради добрых духов? Что он такое? Фигура повернула голову, будто почувствовав взгляд, и Бьякуя чуть не отшатнулся при виде оскаленной морды. Секунду незнакомец смотрел прямо на него, а потом исчез, растворился в воздухе.
Бьякуя моргнул. «Что это было?» - чуть не спросил вслух, но вовремя вспомнил, что он на официальном собрании и не один.
Вот кстати вопрос – кто мог оказаться в церемониальном зале Кучики во время заседания? И рейацу кажется такой знакомой!
На самом деле, Бьякуя был даже благодарен странному пришельцу, мысли о нем отвлекли от вселенской скуки заседания. Когда ему принесли на подпись протокол заседания, он даже был способен слегка улыбнуться и благосклонно кивнуть.
Бьякуя мельком проглядел четыре листа, привычка читать все, что подписываешь, и поставил широкую роспись внизу последнего документа.
- Сделайте копию и принесите вечером в мой кабинет, - отдал он распоряжение, возвращая секретарю исписанные убористым почерком листы.
Тот кивнул, спохватившись, низко поклонился. Томое, седовласый Первый советник, нахмурился, но не сказал ни слова. С привычкой молодого князя проглядывать протоколы перед сном вместо того, чтобы слушать их на церемониях, он был знаком даже слишком хорошо. Спасибо и на том, что присутствует и подписывает… Ох, жену бы ему хорошую. И когда же дурь из него выветрится?..
- Томое-сан, на сегодня дел больше нет, я так понимаю?
- Да, господин, - поклонился советник, пряча руки в широкие рукава кимоно. Остальные молчали, настороженно поглядывая.
- Я подумаю. Прочитаю и подумаю, - уронил светлый князь, поднимаясь. – О моем решении вас уведомят.
Уведомят, конечно. Пришлет какого-нибудь рядового, вспомнив в последний момент, что обещал что-то сказать. И разумеется, ответит «нет» – Томое достаточно хорошо изучил его за полсотни лет. Тяжело с ним. Но что-то же надо делать. Рано или поздно найдется кто-то, кто похитит сердце Кучики так же, как и та девица, или же он согласится просто под давлением. Значит, надо продолжать искать, и предлагать, и выдумывать оправдания родителям обнадеженных девушек.
Бьякуя смерил взглядом склонившегося советника. Голова седа, спина не гнется, а туда же – ну и сидел бы дома, нечего таскаться на каждое заседание. Все его мысли Бьякуя знал наизусть. «Рано или поздно», «он согласится», «Кучики необходим наследник». Можно подумать, он какой-то породистый жеребец. От которого необходимо получить приплод! Ну нет. Он не собирается идти на поводу у них, пока они не начнут считаться с его мнением. Может у него, у Бьякуи, быть собственное мнение? Он отдал долгу все, что имел, даже пожертвовал Рукией, но хоть постель-то он может оставить себе?! Или они и в первую брачную ночь набьются в опочивальню, чтобы проследить, чтобы светлый князь сделал все как надо?
Делая над собой усилие, чтобы не скрипнуть зубами или не начать гонять желваки – как же! Непристойно выражать публично сильные эмоции! – Бьякуя осторожно обошел советника и начал спускаться по ступенькам.
Ни в ком он не встречал такого сочетания силы и мягкости, уступчивости и решительности, как в Хисане. Его нежный цветок, его белая лилия… Рукия такой не была. Глядя на нее, Бьякуя хотел бы видеть в ней ее сестру, но не получалось. Слишком жесткой была Рукия, слишком целеустремленной. Хисана тоже была целеустремленной, но по-другому. И она любила его… Принимала его всего.
Нет, он не собирается женится. Пока не встретит другую такую же. Если встретит.
Еще часом позже в своих покоях Бьякуя наконец смог расслабиться и снять кенсейкан. Да, он привык к нему настолько, что уже не замечал, а отсутствие ритуального украшения даже вызывало неясную тревогу… Но иногда в левом виске поселялась вот такая мерзкая пульсирующая боль, не желающая успокаиваться, пока не освобождались волосы. В каком по счету коридоре к нему привязалась головная боль, Бьякуя не отследил, а только лучше бы у него по-прежнему чесалось под лопаткой.
Может быть в силу невероятной духовной силы, на него практически не действовали лекарства, приходилось терпеть. Сидеть, не шевелясь и прижимая к виску холодную мокрую тряпку, пока не пройдет.
Он и сидел, неподвижно, выпрямив спину, пока девушка-горничная порхала вокруг. Было видно, как она обмирает от одной мысли, что находится наедине с хозяином в одном помещении – но Бьякуе было далеко не до нее, он просто ждал, пока его оставят в покое. Прошло, по его внутренним часам, не меньше года, пока она не догадалась выпорхнуть наконец за дверь.
И настала блаженная тишина.
Пять-минут-ничего-не-думанья – это святое, это как передышка перед атакой. Вдох-выдох, белое поле, черный круг. Боль отступает, словно затянутая в этот круг, голова становится пустой и легкой…
Открывая глаза, Бьякуя уже чувствовал себя намного лучше. Голова уже не казалась хрупким яйцом, готовым разбиться от любого удара пульса в висок; как просто, казалось бы, избавиться от головной боли, просто сел и помедитировал. Но этот фокус удавался ему не каждый раз. Абсолютное спокойствие, необходимое для сосредоточения, ходило, казалось, где-то рядом, лишь изредка задевая его своим крылом. Научившись хранить внешнюю невозмутимость, Бьякуя так и не достиг внутренней гармонии.
Честно говоря, учителей еще раньше поражало, как он, с его-то импульсивным темпераментом, мог овладеть кидо, как он вообще мог в совершенстве контролировать свою духовную силу. Бьякуя не мог понять их удивления. Это же разные вещи – контроль духа и контроль разума. Его рейацу – это все равно что его рука или нога, а ведь он не спотыкается, не так ли? Для Бьякуи ходить Путем Демона было так же естественно, как дышать, он еще в Академии освоил те заклинания, что не каждому офицеру поддаются. К тому, что ты думаешь или чувствуешь, заклинания не имеют ни малейшего отношения.
Сейчас же Бьякуе удалось расслабиться настолько, что он даже телом чувствовал себя отдохнувшим. После краткой медитации разум был чист и восприимчив… И Бьякуя решил совместить приятное с полезным – пообщаться заодно и с занпакто.
Ну как сказать, заодно. После того случая на Соукиоку – случая! Поражения, а не случая! – Бьякуя не обращался к мечу ни разу. Сначала состояние не позволяло, он сам был слишком сильно ранен, чтобы отвлекаться на что-либо кроме вопросов выживания, потом… потом все как-то не доводилось. Бьякуя даже испытал миг угрызений совести, что не уделял должного внимания своему оружию. Меч – это часть души шинигами, проводник его силы.

Внезапно предчувствие коснулось его тревожащим крылом. Бьякуя даже подался вперед, сжав подлокотники кресла – но голос оставался по-прежнему ровным, когда он спросил.
- Что у тебя под маской?
- Ты пятьдесят лет не интересовался моим существованием! Почему вдруг сейчас стало интересно?
- Это не я к тебе пришел. А ты ко мне. Кстати, я тебя не вызывал.
- Значит, мне почудилось.
- Что значит «почудилось»? – резко спросил Бьякуя. – Тебе не может чудиться. Ты занпакто, ты выполняешь приказы. А я тебя не звал.
- Приказы, - повторил Сенбонсакура со странной интонацией. Помедлил и склонил голову. – Да, господин.
Бьякуя кивнул и откинулся назад, слегка расслабившись. Однако прежнее ощущение неправильности не отпускало его. Как будто что-то было не так.
И снова его кольнуло неясное предчувствие.
- Сними маску, - потребовал он.
Поколебавшись, занпакто выполнил приказ.
Бьякуя сам не знал точно, что ожидал увидеть – но вздрогнул, увидев свое собственное лицо. Чуть более юную и несдержанную копию самого себя. В то время, как он ждал другое… другую.
Разумеется, ничто не указывало - рост, ширина плеч, повадки, голос, ни капли женского. Но почему же тогда такое ощущение, будто он снова потерял ее?
- Ты разочарован? - Занпакто смотрел на Бьякую серо-голубыми, прямо как у него самого, глазами. – Интересно, чье лицо ты ожидал увидеть?
- Неважно, - бесстрастно отвечал Бьякуя. – Я вовсе не разочарован. Мне все равно, как ты будешь выглядеть, лишь бы хорошо исполнял свое дело.
Сенбонсакура усмехнулся, сверкнув белыми ровными зубами. Бьякуя смотрел на него и не переставал удивляться обилию эмоций на лице, отражение которого он привык видеть всегда спокойным. Это было странно и почему-то волнующе. Будило любопытство.
«Он – это я. Значит, так я выгляжу со стороны?»
- Ты похож на меня. Все занпакто носят внешность своих владельцев?
- Тебе-то что за дело? Ты их все равно не увидишь.
Бьякуя нахмурился.
- Что за тон, Сенбонсакура? Что ты себе позволяешь?
- Ничего особенного.
- Объяснись.
- Если призрак твоей жены тебе так важен, почему бы тебе не отправится на перерождение? Может, там ты встретишь ее.
Бьякуя широко распахнул глаза от изумления.
- Что?! Сенбонсакура, ты отдаешь себе отчет, кому ты говоришь и что?..
Самурай повел закованным броню плечом.
- Если ты устал, незачем дергать себя и других.
«Мне кажется, или мой занпакто только что сказал мне – иди и сдохни?!»
- Сенбонсакура… - Бьякуя не договорил, встряхнул головой. Помолчал, собираясь с мыслями. – Я понимаю, ты обижен. Но это не повод мне хамить, да еще так рискованно.
Занпакто снова дернул плечом, всем своим лицом выражая презрение.
«Странно видеть свое лицо полным эмоций, - отвлеченно подумал Бьякуя. – Он совершенно не умеет скрывать свои чувства. Хотя я тоже не умел… Жизнь заставила».
Когда-то он был таким же юным и темпераментным, как этот мальчик. Несдержанным до тех пор, пока не встретил Хисану. А потом его душа словно вмерзла в лед. Слова «любить», «ненавидеть», «желать», «сочувствовать» потеряли всякий смысл, остался лишь Долг, из-за которого он не смог последовать за ней. Его разум и воля как будто заснули, осталось только тело, выполняющее необходимые действия. Потом проявил себя его меч, неожиданно продемонстрировавший шикай на напавших на Кучики во время инспекционной поездки в отдаленный район пустых. Бьякуе предложили пойти в Готей, он не стал отказываться.
Быть лейтенантом ему не понравилось. Впервые подняло голову собственное я, которое было против того, чтобы ему отдавали приказы безродные. Только чтобы избавиться от необходимости быть лейтенантом Бьякуя приложил все силы, чтобы достичь банкая. И стал капитаном.
Однако даже умнейшим и талантливейшим требуются годы и годы, чтобы овладеть банкаем в совершенстве. Десяток лет, пока Бьякуя разбирался в природе своего занпакто и учился контролировать каждый из тучи смертоносных лепестков, почти привел его в себя.
Но ни разу за все это время Бьякуя не попытался завязать с занпакто разговор. В конце концов, меч - это просто меч, - считал он. Естественно, и оружие с ним не заговаривало.
Само по себе открытие, что его занпакто обладает собственной волей и его, Бьякуи, лицом, было способно привести в шок. А уж такое неповиновение! «Не совсем неповиновение, не надо преувеличивать», - одернул себя Бьякуя.
- Сейчас у меня нет времени с тобой разговаривать, - сказал он, - уходи. Я позову тебя, когда ты будешь мне нужен.
Ничего не ответив, дух растворился в воздухе. Некоторое время глядя на то место, где он только что был, Бьякуя тронул рукоять Сенбонсакуры. Твердая и надежная, как всегда, и удобно ложится в руку.
«Удивительно, - подумал он, - надо будет спросить у Укитаке-сенсея, не является ли ему дух его занпакто».
Несколько позже он попытался воззвать к духу меча, но занпакто оставался безмолвным. Поколебавшись, Бьякуя закрыл глаза.
Внутренний мир. Он не слишком любил здесь бывать, хотя окружающее вполне отвечало его вкусам – сад камней, устроенный разумно и правильно, но с подспудным смыслом, с бонсаем, прихотливо поднимающимся из керамической кадки в логическом центре рисунка.
Под бонсаем сидел давешний самурай в доспехах. Он даже не шелохнулся, пока Бьякуя, в черной форме шинигами, но без хаори и без кенсейкана, зато с шарфом, не подошел к нему вплотную. Но и тогда он не подал вида, что заметил, поэтому Бьякуе пришлось заговорить первым.
- Сенбонсакура Кагейоши. Встань, когда с тобой разговаривают.
Занпакто медленно поднял голову.
- Зачем?
Бьякуе снова подумал, что голос звучит как-то не так. Потом понял – мало того, что человек слышит свой голос искаженно, так сейчас его еще и маска. Но об этом будет время еще подумать, а пока - «Зачем?» Что за ответ для занпакто?
- Что с тобой? Почему ты мне не отвечаешь?
- Меня победил мальчишка, который только достиг банкая.
«Ах вот в чем дело!»
- И что?
«Не поверишь, мне тоже случалось проигрывать! И что? Всем случалось. Что же теперь, сидеть и страдать?» - Бьякуя не собирался сочувствовать ему. Да и было бы из-за чего переживать… Такова жизнь.
- А то, что ты сражался не в полную силу, не было желания убить его. Как и твоего лейтенанта.
О как. Неожиданно.
- С каких это пор ты стал таким кровожадным? И встань, наконец.
Хотел добавить - у меня шея затекает на тебя вниз смотреть, но передумал. Ограничился тем, что сказал. Шутки вслух шутить не в его манере. Да и это скорее проблемы Сенбонсакуры, снизу вверх шею выворачивать.
Опустив голову, занпакто поднялся.
- Так лучше? – глухо прозвучало из-под маски.
- Так хорошо. Ты не ответил на вопрос, Сенбонсакура.
- Ты слабак, Бьякуя.
Тут Кучики чуть не подавился. Все слова, что хотел сказать, разом вылетели из головы.
- Объяснись!
- Что я тебе не понятно сказал? Тебя победил мальчишка, даже не шинигами. А потом ранил предатель…
- Замолчи.
- Ты сам хотел услышать.
- Помолчи, Сенбонсакура. Не говори слов, о которых мы оба пожалеем.
- А все потому, что голова у тебя была забита не тем, ты думал не о схватке, а о своем любовнике…
- Что?!
Нет, это уже слишком!
- Ты забываешься! Ты хоть понимаешь, что говоришь и кому говоришь?!
- Я говорю с человеком, который проиграл.
- Ты испытываешь мое терпение, - взяв себя в руки, холодно сказал Бьякуя. «А самого трясет от злости. Куда ты нос свой суешь, что ты о себе возомнил!»
- Мне безмерно жаль, господин, я, пожалуй, пойду, не буду испытывать ваше терпение далее…
- Стоять.
Сенбонсакура демонстративно развернулся и сделал шаг.
- Ты слышишь меня, Сенбонсакура?
Да что же это такое?! Чтобы не схватить его за плечо, Бьякуе пришлось скрестить руки на груди. Ему! Пришлось! Ну знаете, это все равно что… не знаю, что гэта за ногу укусил. Дело занпакто – исполнять приказы. Молча. А этот дерзит, на призыв не является, строит из себя обиженного! «Да ты всеми своими победами обязан мне! И этому поражению я рад. Страшно подумать, что было бы, если б я победил. А раз рад я, должен быть и ты, если мы одно целое… Что за фокусы?!»
- Тебя не должно волновать, победил я или проиграл. Ты лишь оружие в моей руке.
- Не хочу быть оружием в руках слабака, который из-за своих сомнений чуть не потерял свою жизнь.
«У меня сегодня просто день щедрости», - подумал про себя Бьякуя, предпринимая последнюю попытку решить дело миром.
- Тебе не дано понять их. Разве ты знаешь, что такое сомнения?
- Я хочу сразиться с ним ещё раз.
Мелочи какие. Шинигами почти улыбнулся:
- Тебе еще представится такая возможность.
Занпакто остановился, заколебался, бросил через плечо:
- И на этот раз, мы убьем его.
Замкнулся, снова отвернулся. Ох, какой эмоциональный. Ну хорошо, попробуем еще раз, ведь воевать с собою глупо.
- А... Вот в чем дело. Повернись ко мне, Кагейоши. Посмотри на меня. Я, кажется, знаю, в чем дело.
- Мы раньше никогда не проигрывали.
- Верно. Ты просто не знал раньше, что это такое – проиграть. Но видишь ли... Есть сражения, в которых просто невозможно выиграть.
- Значит, ты специально подставил меня под удар? Позволил этому сопляку сломать свой меч?
- Прекрати, Сенбонсакура, хватит устраивать истерики. Проиграть не означает умереть. К тому же я не стал бы специально тебя подставлять... Кагейоши! Мне кажется, я говорил тебе повернуться?
- Нет, ты говорил мне встать.
- Я много чего тебе говорил, - Бьякуя опять чуть не улыбнулся, несмотря на то, что ситуация была совеем не смешной. Разобиженный занпакто выглядит… трогательно. - Кажется, я говорю с тобой больше, чем с кем-либо другим.
«Стоит, сопит».
- Зачем ты пришел? – спросил занпакто наконец, по-прежнему не поворачиваясь.
- Если я скажу, что беспокоился о тебе?
- Я не поверю.
- Зря. Ну, а по какой еще причине я мог бы прийти? Ты мой занпакто. Ты нужен мне.
- В следующий раз я отзовусь. А теперь уходи.
- Ты выгоняешь меня из моей собственного внутреннего мира?
Если не смешно, то по крайней мере забавно. К тому же, Бьякуя в любом случае сможет одержать верх над взбунтовавшимся мечом. Разве не достиг он банкая? Собственно, можно прямо сейчас показать Кагейоши, кто тут хозяин. И что за своими словами стоит все-таки следить. Как и за поведением. Но… Пока Бьякуя не хотел прибегать к крайним мерам и обижать Сенбонсакуру еще больше. Может быть, еще удастся решить дело миром.
Так что Кучики всего лишь всего лишь подошел к нему, чтобы коснуться:
- Не слишком много ты на себя берешь?
- Небогат у тебя внутренний мир, песок да камни, - дернул Сенбонсакура плечом. - Если не хочешь уходить, я тебя вышвырну.
А может, и не удастся.
В первый момент Бьякуя опешил. Потом сузил глаза:
- Я могу понять твое состояние. Я могу простить некоторую нервозность. Но неуважения не потерплю - ты знаешь это.
- Я знаю.
Миг головокружения – и перед глазами реальный мир: седзи, дощатый пол под ногами, коврик для медитации…
Нет, Бьякуя не верил до конца, что Сенбонсакура на такое пойдет. Это же… Это же… И назвать-то никак нельзя. Меч лежит перед ним в ножнах и чуть светится. Бьякуя протянул руку, зависнув ладонью над рукоятью, но передумал. Типа, простил, но обижается? Кто еще тут обидеться должен… Прикрыв глаза, он сделал глубокий вдох. Попытка номер два, здравствуй, внутренний мир.
Сенбонсакуры в зоне видимости не было. То ли испугался кары за свою выходку, то ли просто не хотел встречаться с хозяином, что вернее.
В прятки играть Бьякуя не собирается. Подождав немного и убедившись, что Сенбонсакура с ним общаться не намерен, он огляделся и спокойно позвал по имени.
Немного подождав, добавил:
- Ты говорил, что в следующий раз, когда я приду, ты встанешь со мной лицом к лицу.
- Не говорил, - возразил тихий голос, похожий на шелест сухих листьев
- Говорил. Ты отказываешься от своих слов?
- Когда это?
- Твои слова: «когда ты позовешь меня в следующий раз, я откликнусь».
- Я имел в виду в реальном мире.
- А я понял по-другому. В любом случае, я уже здесь. Выходи. Ты не держишь слово? - вполголоса, - Я думал, ты взрослый, а ты совсем мальчишка вроде Ичиго.
- Что ты хочешь?
Проняло. Появился. В самурайских своих доспехах, с устрашающе раскрашенной маской. Красавец.
Бьякуя медленно окинул его взглядом.
- Маску сними.
- Нет.
- Хочешь, чтобы я снял? - мягко так. Не вызывающе. Хотя Бьякую изрядно раздражало такое откровенное неподчинение со стороны меча.
- Зачем ты здесь?
«Соскучился? Эээ... Все хочу спросить, каким шампунем пользуешься? Ммм... Шинигами без меча - не шинигами?»
- Зачем ты спрашиваешь?
- Зачем ты отвечаешь вопросом на вопрос?
- А ты зачем?
Бьякуе было уже почти весело. Опять же, если злится будут оба – ни к чему хорошему то не приведет.
- Хочешь, чтобы я тебя опять выкинул?
- Хм. Вот собственно по этому вопросу я и пришел.
Едва шевельнув рукой, Бьякуя использовал Путь связывания номер один. Сенбонсакура, такого от хозяина не ожидавший и не успевающий среагировать, упал на колени.
«На колени это хорошо», подумал Бьякуя, подходя. И потянулся к маске.
- Если хочешь на меня посмотреть, вали и смотрись в зеркало, - занпакто пытается отвернуться, не позволив Бьякуе дотянуться до застежки.
«Но-но, куда отворачиваться! Не пустой, ничего с тобой не будет. А маску я, пожалуй, удалю как класс».
- Руки убери, - возмущается Сенбонсакура, нервничая даже забыв о попытках освободиться.
Неожиданно Бьякуя рявкает:
- Рот закрой! – и срывает маску.
«Ах так, да?! Ну тогда поиграем в молчанку», вспыхивает как сухой порох Сенбонсакура.
Бьякуя вглядывается в его лицо, Сенбонсакура изучает взглядом землю под ногами. Занпакто упорно смотрит на землю, не поднимая глаз. «Хотел послушную куклу, её и получишь».